Многие считают зевоту совершенно безвредным и даже полезным рефлексом: когда человек зевает, его мышцы расслабляются, а мозг насыщается кислородом. Специалисты же предупреждают - частое беспричинное зевание может быть симптомом опасных болезней. Как отличить безобидную сонливость от недомогания и понять, что пора обратиться к врачу?

Почему мы зеваем?

Человек зевает по нескольким причинам. Это может быть психологическая «цепная» реакция, усталость, нехватка кислорода, эмоциональное и физическое перенапряжение. Чаще всего зевнуть хочется, когда «нечем дышать»: как правило, в таких случаях человек долгое время находится в душном помещении. Зевая, человек обеспечивает насыщение мозга кислородом, вентилирует его и помогает лучше работать. «Обратите внимание: стоит вам сладко зевнуть, и вскоре вам в голову придет решение проблемы, которая занимала вас с утра, или же у вас появится идея, которая принесет успех, - отмечает врач-терапевт Александр Зубарев . - Это происходит потому, что мозг в результате глубокого вдоха получил большую порцию кислорода и заработал активней».

Часто человек начинает зевать, когда нервничает перед каким-либо важным событием. Во время стресса люди на уровне рефлекса задерживают дыхание, даже не замечая этого. Уровень кислорода в крови падает, и организм «заставляет» человека зевать и обеспечить приток воздуха.

Правда, у зевания есть не только положительные стороны. Порой частая зевота без видимых причин может говорить о наличии у человека серьезных заболеваний - от гормональных нарушений в организме до сахарного диабета и рассеянного склероза.

Зевать - вредно?

Если в помещении проветрено, а ночью вы выспались, но все равно не прекращаете зевать, для вас не будет лишним провериться у врача. Регулярная зевота может быть признаком серьезных заболеваний - например, сахарного диабета. Дело в том, что при этом недуге глюкоза не попадает в клетки организма и не вырабатывает энергию. Больной чувствует при этом страшную усталость, ему постоянно хочется спать - отсюда и частое зевание.

Сонливость в сочетании с зевотой может быть симптомом и другого опасного заболевания - абструктивного ночного апноэ, или длительной задержки дыхания во сне. Обычно в зоне риска находятся храпуны. Порой в процессе храпа человек внезапно перестает дышать, а потом - через несколько секунд - снова начинает. Такие задержки дыхания могут достигать минуты. Некоторые не придают этому особого значения, но на самом деле апноэ носит существенный вред организму. Пока человек не дышит, кислород не поступает внутрь, и все органы начинают работать хуже. Днем организм стремится компенсировать недостаток кислорода, и человек беспрестанно зевает.

Как понять, что пора к врачу?

Зевота появляется и при пониженном давлении. «Резкое снижение давления - симптом серьезных патологий, - предупреждает терапевт. - В том числе это может быть аневризма аорты, очень опасное заболевание, которое протекает практически бессимптомно и чревато негативными последствиями». Также многократное зевание может указывать на рассеянный склероз - заболевание, при котором повреждается нервная система.

Врач напоминает: сама по себе зевота не может быть самостоятельным признаком заболевания. Любая болезнь проявляется несколькими симптомами. Так, при рассеянном склерозе, помимо зевоты, это нарушение координации движения, расстройство зрения, слабость в мышцах.

«Частое зевание в совокупности с другими симптомами может являться признаками как эмоционального стресса или депрессии, так и гормональных нарушений или неправильного кровообращения и других болезней, - говорит Зубарев. - Если вы часто зеваете и испытываете при этом другие виды дискомфорта, обратитесь к врачу. Зевота от усталости свидетельствует лишь о том, что вам нужно получше выспаться! Часто человек зевает и просто потому, что зевает его сосед, такая «цепная реакция» всем известна. Насчет ее природы существует много разных мнений, но абсолютно точно можно сказать, что это не приносит никакого вреда. Так что, если ваш коллега или друг сладко зевает, не стесняйтесь составить ему компанию: подарите мозгу порцию кислорода!».

Право на сон и условные рефлексы: колыбельные песни в советской культуре 1930–1950-х годов Богданов Константин Анатольевич

Рефлекс сна

Рефлекс сна

В истории отечественной науки специализированное изучение состояния сна и сновидений связывается с именем Марии Михайловны Манасеиной-Коркуновой (1843–1903), автора фундаментального для своего времени труда «Сон как треть жизни, или Физиология, патология, гигиена и психология сна» (1889; 2-е изд.: 1892). Приводя разрозненные наблюдения и догадки европейских мыслителей и ученых о природе сна, Манасеина соотнесла их с экспериментальными результатами исследований над собаками. Опыты Манасеиной, проводившиеся ею в физиологической лаборатории Военно-медицинской академии профессора князя И. Р. Тарханова (известного первооткрывателя так называемого «кожно-гальванического рефлекса», занимавшегося помимо прочего проблемами нормального сна у животных), обнаружили характерную закономерность: все животные, которых насильственно лишали сна, умирали в течение пяти суток, причем, как бы их ни кормили, щенок умирал тем быстрее, чем он был моложе. На основании таких опытов Манасеина утверждала, что сон для организма в физиологическом отношении является более важным, чем пища, поскольку его нарушение вызывает патологические изменения в жизнедеятельности мозга. Саму эту жизнедеятельность исследовательница соотносила со сном, как необходимым временем «отдохновения сознания». Другим важным выводом из тех же экспериментов стало предположение о том, что во время сна мозг «не бездействует весь целиком, а засыпанию подпадают только те части его, которые составляют анатомическую основу, анатомический субстрат сознания». Заявленный таким образом Манасеиной подход к изучению сна стал основой специализированной сомнологической парадигмы, которая, с одной стороны, содержательно осложняла восходящее к Аристотелю представление о сне как неком лиминальном состоянии между жизнью и смертью, а с другой - оппонировала авторизованной Фрейдом концепции охранительной роли сновидений, препятствующих преждевременному пробуждению.

В 1920-х годах отечественные исследования, посвященные проблемам сна, ведутся преимущественно с опорой на изучение физиологических рефлексов. Одна из таких работ - статья М. П. Денисовой и Н. Л. Фигурина «Периодические явления во сне у детей» (1926), описывавшая учащение дыхания и движения глазных яблок спящих детей (от 2 месяцев до 2 лет), сочетающиеся со снижением общей двигательной активности, - станет отправной для важнейшего открытия фазы быстрого сна (или «сна с быстрыми движениями глаз» - rapid eyes movement, REM-sleep), которое в 1953 году будет сделано американскими учеными - родившимся в России Натаниэлем Клейтманом (1895–1999) и его тогдашним аспирантом (родители которого также родились в России) - Юджином Азеринским (1921–1998). В 1936 году Клейтман опубликует труд, ставший одним из наиболее фундаментальных вкладов в современную сомнологию (sleep medicine), - монографию «Сон и бодрствование», сформулировав в нем концепцию так называемого «основного цикла покоя-активности» (basic rest-activity cycle, BRAC), определяющего днем чередование сонливости и бодрости, голода и жажды, а ночью - смену медленного и парадоксального сна.

Советские физиологи знали об исследованиях Клейтмана уже в 1920-х годах, когда он проводил на себе эксперименты по лишению сна, как некогда их проводила на собаках Мария Манасеина (в 1930-х годах схожие «эксперименты» войдут в практику НКВД и их испытают на себе сотни, если не тысячи арестованных, принуждаемых к самооговору). Упоминал о них и академик И. И. Павлов, полагавший проблему сна одной из ключевых проблем в изучении высшей нервной деятельности. Но ко времени появления обобщающей работы Клейтмана шансов на ее продуктивное прочтение у советских ученых уже практически не было: ко второй половине 1930-х годов научные концепции, исходившие с Запада, заведомо предполагали не столько научную, сколько идеологическую оценку. В данном случае такая оценка была тем более предопределена, поскольку содержательно соотносилась с приоритетными направлениями советской физиологии в лице того же академика Павлова.

Теоретическая и экспериментальная основа исследований советских ученых по проблемам сна и сновидений была сформулирована И. П. Павловым на Конференции психиатров, невропатологов и психоневрологов в Ленинграде в 1935 году, а также в предшествующих этому выступлению статьях «Торможение и сон», «Материалы к физиологии сна» (в соавторстве с Л. Н. Воскресенским), «К физиологии гипнотического состояния собаки» (в соавторстве с М. К. Петровой). Павлов был убежден и не уставал убеждать своих оппонентов в том, что «чем совершеннее нервная система животного организма, тем она централизованней, тем высший ее отдел является все в большей и большей степени распорядителем и распределителем всей деятельности организма». В павловской теории сна это убеждение предопределило критику любых теорий, допускавших гипотетическое наличие особого психофизиологического центра, ответственного за состояние сна. В отличие от Фрейда, «расслоившего» психику человека в соответствии с различными уровнями ее физиологической детерминации, Павлов настаивал на тотально-централизованной зависимости всех психофизиологических функций у высших животных от работы больших полушарий мозга. В структуре такого - содержательно механистического - моно-каузализма сон описывался Павловым как рефлекторный по своей природе тормозной процесс, обязательный для всех клеток организма. Но «когда мы видим сон каждой клетки, почему говорить о какой-то специальной группе клеток, которая производит сон? Раз клетка есть - она производит тормозное состояние, а оно, иррадируя, переводит в недеятельное состояние и ближайшие клетки, а когда оно распространяется еще больше, то оно обусловливает сон».

Физиологизация сна распространялась Павловым и на психологию сновидений, объяснявшихся им как своего рода эпифеномен торможения «отдела словесной деятельности больших полушарий» (или «второй сигнальной системы действительности)», приходящего в недеятельное состояние, и «отдела, общего с животными» («первой сигнальной системы»), ответственного за «впечатления от всех падающих на нас раздражений». Содержание сновидения результирует в этих случаях заторможенное состояние работы первой и второй сигнальной системы, но в любом случае является вторичным к благодетельности самого сна, имеющего охранительное значение для деятельности центральной нервной системы.

Павловское убеждение в том, что «торможение и сон есть одно и то же», оказалось доктринальным для последующих работ советских физиологов и психиатров, надолго задержав изучение психологии сновидений, но зато стимулировав разработку методов гипнотического и сомнологического лечения нервно-психических и соматических заболеваний. Защитную функцию сна, состоящую в том, что нервные клетки мозга в состоянии торможения не воспринимают раздражений, идущих из внешней среды, и утрачивают способность реагировать на интерорецептивные влияния, идущие из других органов, Павлов полагал возможной усиливать и контролировать искусственно. В 1930-х и 1940-х годах методами такого контроля - углубляющего и удлиняющего физиологический сон - выступали преимущественно медикаментозный сон (т. е. вызываемый снотворными лекарствами, лучшим из которых сам Павлов считал бром) и так называемый электросон (основанный на воздействии на нервную систему импульсного тока с определенной частотой колебаний при слабой силе тока), а также гипнотерапия, пик интереса к которой придется на конец 1940-х - начало 1950-х годов.

Отвлекаясь от превратностей собственно научной истории гипнологической терапии в СССР, отметим лишь то, что общим контекстом, объединяющим в данном случае риторику павловской физиологии (и, в свою очередь, психологии, которую сам Павлов полагал дополнением к той же физиологии) и дискурсивные тактики сталинской идеологии, может считаться мотив «контролируемого сна», причем контроль над сном распространяется в известном смысле и на контроль над сновидениями. Суть радикального отличия западноевропейского психоанализа от (пост)павловских концепций лечения сном состоит при этом именно в том, что, тогда как психоанализ имеет дело с рассказом об уже состоявшихся (и потому - неуправляемых ) снах, вторые были призваны вызывать состояние сна, сопровождаемое предсказуемыми сновидениями. Уверенность Павлова в том, что «объективное изучение высшего животного» в физиологии неизбежно приведет к «абсолютно точному предвидению при всех условиях поведения этого животного», а «деятельность всякого живого существа до человека включительно» будет обязательно мыслиться как «одно нераздельное целое» (заключительный пассаж павловского выступления на XIV Международном физиологическом конгрессе 1932 года), оказывается при этом вполне созвучной медиальному дискурсу сталинской пропаганды, вольно или невольно переносившей риторику павловской физиологии в сферу идеологии.

Неустанная работа Павлова по выработке у подопытных собак условных рефлексов предстает экспериментальным подтверждением возможности выработки таких же рефлексов у человека. Семантические аналогии поддерживались при этом и вполне экспериментально: изучением условных двигательных рефлексов у человека на основе исследования глотательного рефлекса у детей специально занимался ученик И. П. Павлова - Н. И. Красногорский; в начале 1920-х годов работы по исследованию условных дыхательных рефлексов и методике двигательного условного рефлекса на животных и на людях велись В. М. Бехтеревым и его сотрудниками - В. Я. Анфимовым, И. П. Спиртовым, В. П. Протопоповым, Н. И. Добротворским, А. Г. Молотковым и др. Тот же Бехтерев стал автором монографии с характерным заглавием «Коллективная рефлексология» (Пг., 1921), в которой делалась попытка соотнесения 23 физических законов с сущностью и закономерностями общественно-исторических процессов - типологией социальных групп, трансмиссией культурных традиций, динамикой коллективного взаимодействия, ролью личности и т. д. В объяснение словосочетания «коллективной рефлексологии» Бехтерев характерно оговаривал его отличие от «обычного употребляемого термина общественной или социальной психологии», как более точно указывающего на органистическую объективность определяемого им предмета: «возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ <.. > проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов».

В 1926 году павловское учение о рефлексах удостоится кинематографической рекламы - фильма Всеволода Пудовкина «Механика головного мозга» (снятого на студии «Межрабпом-Русь»), суггестивно совместившего показ подопытных животных со сценами надлежащего воспитания детей и пациентов психиатрических больниц. В 1933 году появился еще один научно-популярный фильм об опытах по выработке условных рефлексов у шимпанзе, с которыми работал ученик Павлова - П. К. Денисов («Роза и Рафаэль», студия «Леннаучфильм», режиссер А. Николаи).

Если учесть, что сам Павлов возлагал известные надежды на генетическое закрепление условных рефлексов (т. е. на превращение условных рефлексов в безусловные), то аналогия между физиологическим экспериментированием Павлова (оправданно описываемым некоторыми исследователями в терминах фабричного производства) и идеологически прокламируемым созданием «нового человека» не покажется слишком эксцентричной. Заявление о наследственном закреплении условных рефлексов Павлов сделал на Международном конгрессе физиологов 1913 года. Впоследствии он неоднократно возвращался к своей гипотезе, вызвавшей резкую критику американских генетиков, и в частности Моргана. В 1927 году в газете «Правда» (от 13 мая) была опубликована статья Павлова, в которой он специально подчеркивал, что «первоначальные опыты с наследственной передачей условных рефлексов при улучшении методики <.. > не подтверждаются» и он «не должен причисляться к авторам, стоящим за эту передачу». Но в последней сводной статье, написанной для Большой медицинской энциклопедии в 1935 году, Павлов утверждал, что условные рефлексы обеспечивают все то, что необходимо для благосостояния отдельного организма и целого вида.

В 1949 году на экраны страны вышел кинофильм Г. Рошаля «Академик Павлов», патриотически освещавший научную деятельность великого физиолога, и в том числе его открытия в области гипнотерапии (в одной из сцен фильма проспавшаяся пациентка со слезами благодарности припадает к руке ученого, а о другом пациенте сообщается, что он спит уже шестые сутки). На следующий год фильму Рошаля была присуждена Сталинская премия первой степени, и в этом же году состоялась посвященная учению Павлова объединенная научная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР. О том, насколько внимательно относился к ее работе Сталин, говорит уже то, что текст основного доклада, с которым на этой сессии выступил академик K. M. Быков, был им внимательно прочитан и лично отредактирован. Основным пафосом павловской сессии стало осуждение всех тех направлений физиологии, которые развивались вне формальной связи с учением о рефлексах. Козлом отпущения при этом стал академик Л. А. Орбели (возглавлявший Институт эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности АМН СССР в г. Колтуши (в фильме Рошаля Колтуши именуются «Столицей условных рефлексов») и снятый после сессии со всех административных постов), а триумфатором - академик Быков, возглавивший в августе того же года новоучрежденный Институт физиологии им. И. П. Павлова АН СССР, объединивший, помимо названного института в Колтушах, Физиологический институт АН СССР и Институт центральной нервной системы АМН СССР. Эта же сессия дала зеленый свет возрождению гипотезы о генетической передаче условных рефлексов, о чем поспешил заявить тот же Быков, а вслед за ним и его научные сотрудники. Скупые предположения Павлова о превращении условных рефлексов в безусловные приобрели при этом не только директивный смысл, но и обнаружили идеологическое согласие с высказыванием Сталина из «Краткого курса Истории ВКП(б)»: «Каков образ жизни людей - таков образ их мысли». В середине 1950-х годов о возможности наследственного закрепления «приобретаемых форм временных связей» писал член-корреспондент АМН, директор Института экспериментальной медицины Д. А. Бирюков в издававшемся под его редакцией «Физиологическом журнале СССР», где, искажая мысли Павлова, вольно или невольно напоминал читателю о «теоретических» основах советского естествознания, призванного прежде всего не к изучению, но к изменению природы. Рискнем сказать поэтому, что павловская схема, объясняющая поведение высших животных формулой «стимул - реакция» (каких бы идеологических убеждений ни придерживался сам Павлов), ни в чем не противоречит коммунистическому проекту, подразумевающему автоматическую безотчетность социальной реакции на внешние раздражители (голод, телесный дискомфорт) и идеологически заданные сигналы.

Снотворные средства (барбитураты). К этой группе относятся фенобарбитал, барбитал, мединал, этаминал-натрий, смесь Серейского, тардил, белласпоп, бромитал и др. Препараты довольно быстро всасываются в желудочно-кишечном тракте.

Симптомы

Острое отравление барбитуратами прежде всего сопровождается угнетением функций центральной нервной системы. Ведущим симптомом является нарушение дыхания и прогрессирующее развитие кислородного голодания. Дыхание становится редким, прерывистым. Все виды рефлекторной деятельности подавлены. Зрачки вначале суживаются и реагируют на свет, а затем расширяются и на свет не реагируют. Резко угнетается функция почек. Смерть обычно наступает в результате паралича дыхательного центра и острого нарушения кровообращения. Наблюдаются четыре клинические стадии интоксикации барбитуратами:

• Стадия 1 ("засыпания") - характеризуется сонливостью, апатией, снижением реакций на внешние раздражители, однако контакт с больным еще может быть установлен.
• Стадия 2 ("поверхностной комы") - отмечается потеря сознания. На болевое раздражение больные могут отвечать слабой двигательной реакцией, кратковременным расширением зрачков. Затрудняется глотание и ослабевает кашлевой рефлекс, присоединяются нарушения дыхания в связи с западением языка. Типично повышение температуры тела до 39-40 °С.
• Стадия 3 ("глубокой комы") - характеризуется отсутствием всех рефлексов, наблюдаются признаки угрожающего нарушения жизненно важных функций организма. На первый план выступают нарушения дыхания - от поверхностного, аритмичного, до полного его паралича, связанного с угнетением деятельности центральной нервной системы.
• Стадия 4 ("посткоматозное состояние") - постепенно восстанавливается сознание. В первые сутки после пробуждения у большинства больных наблюдаются плаксивость, иногда умеренное психомоторное возбуждение, нарушение сна.

Б.Джерелей

Статья: "Нарушение дыхания, рефлексов, сонливость и другие симптомы отравления снотворными средствами" из раздела

Приступы нехватки воздуха это один из самых распространённых симптомов, которые возникают при панической атаке, в следствии вегетососудистой дистонии и панического расстройства. При этих заболеваниях он возникает только на вдохе и стоит на втором месте по возможности запугать человека, после функциональных нарушений, связанных с сердечной деятельностью.

Хотя симптомы панической атаки очень разнообразны и индивидуальны, у каждого пациента на первое место выходит тот симптом, который вызывает наибольший ужас. По мере того, как ты привыкаешь к одному симптому, происходит их смена, на более страшные и непонятные. Поэтому после экстрасистол, тахикардии и скачков давления, организм старается тебя запугать, вызывая ощущение нехватки воздуха. Действительно у него это получается очень страшно!

Удушье при ВСД.

Вот история одной пациетки: - Уже около года меня мучает проблема моего дыхания. Я не могу глубоко вдохнуть, мне не хватает воздуха, часто зеваю. Иногда возникают приступы удушья с паникой и страхом. Чувство нехватки воздуха усиливается при нервном возбуждении, в душном закрытом пространстве, в облегающей одежде.
Когда забываю об этом, вроде дышу нормально, но очень маленькими вдохами. Как только вспоминаю, сразу хочется проверить как дыхание и хочется вдохнуть глубоко, но не получается. Временами вообще кажется, что больше нормально дышать не смогу.
Обратилась к врачу. Сделала флюорографию в трех плоскостях, УЗИ и анализ на гормоны щитовидной железы. Всё в норме. Может у меня проблемы с дыханием, астма?

Нехватка воздуха, причины.

ВСДшники всё время ищут органические причины своего состояния. Если таковой не находят, они расстраиваются ещё больше.

Приступ удушья при бронхиальной астме возникает на выдохе (пациенту легко сделать вдох, а выдох затруднён и удлиняется), а при ВСД и панической атаке на вдохе (пациент не может вдохнуть, а выдыхает без проблем). Это главное отличие при дифференциальной диагностике этих двух заболеваний в домашних условиях, приближённых к боевым.

Нет у ВСДшника никаких проблем с органами дыхания и сердцем, есть - только с неврозом и страхом смерти.

Хотя симптом воспринимается как очень страшный, но он полностью безвредный и не опасный для твоей жизни. Самое страшное, что может при этом случиться, это потеря сознания из-за гипервентиляции (повышенной вентиляции) лёгких, повышения уровня кислорода и гипокапнии (пониженной концентрации углекислого газа) в организме. Состояние так и называется - гипервентиляционный синдром.

Рассмотрим подробнее, почему это так?

Когда возникает стрессовая ситуация, твой организм начинает готовиться к отражению таковой, подготавливаясь к повышенной физической активности. Он готовится к выходу из стресса и выполнению действий «бей или беги». В кровь выделяются гормоны, которые суживают кровеносные сосуды, расширяют бронхи, учащают пульс, частоту и глубину дыхания. Всё это делается для того, чтобы насытить кислородом мышцы, которым, по мнению головного мозга, предстоит огромная работа.

Но ты воспитанный человек и не можешь бросаться на обидчика с кулаками или убегать.
Ты остаёшься на месте, а повышенный уровень кислорода в мышцах оказывается ненужным. В тоже время, при частом дыхании из крови выводится углекислый газ - его концентрация падает. Он должен был бы пополниться при усиленной работе мышц, но этого не происходит. Тебе нужно лежать и не двигаться - за тобой уже на всех парах мчится скорая помощь.

Понижение углекислого газа в организме приводит к сужению кровеносных сосудов. Организм суживает сосуды, чтобы поднять концентрацию углекислого газа - кислорода предостаточно. Вследствие этого сужения, снижается поступление крови и кислорода в отделы головного мозга.
В свою очередь, мозг, который находится во власти тревоги и паники, испытывает повышенную потребность в кислороде. Он даёт команду дыхательному центру, усилить глубину и частоту дыхания, этим ещё больше усугубляя ситуацию и вызывая ещё больший страх.
Здесь отчётливо просматривается несогласованность действий гормональной (гуморальной) и нервной систем регуляции организма. Они, попросту, стараются вдвоём регулировать одну и ту же функцию твоего организма, и каждый тянет одеяло на себя.

Лечение приступа нехватки воздуха при ВСД.

Как видим, бояться приступа удушья при ВСД нет причин. Ощущение нехватки воздуха, конечно, неприятно, но терпимо. Чем быстрее ты объяснишь это своему мозгу, тем быстрее эти приступы уйдут от тебя.

Чтобы снять чувство нехватки воздуха во время панической атаки необходимо повысить концентрацию углекислого газа во вдыхаемом воздухе. Для этого нужно несколько минут подышать в любой пакет или сложенные лодочкой ладони. Концентрация углекислого газа в крови возрастает, сосуды расширяются, и частота дыхания уменьшается.

Положительный эффект окажут так же все остальные действия предлагаемые как .

Не рекомендую применять все дыхательные гимнастики и различные ингаляции. Здесь они полностью бесполезны потому, что у тебя нет никаких проблем с дыхательной системой. Не трать даром время и деньги на их применение. Все твои органы дыхания в полном порядке, чего нельзя сказать о нервной системе, страдающей от невроза и стресса.